Приложение № IV

собственноручного письма к А. В. Жиркевичу
Главного Военного Прокурора и Начальника
Главного Военно-Судного Управления Генерала
Барона Остена-Сакена

3-го июля 1908 г.

Многоуважаемый Александр Владимирович!

Прежде всего благодарю Вас за любезное письмо и те сердечные чувства, которые Вы изволили выразить по моему адресу, а затем заметить, что по Вашему письму я вполне узнаю того самого милого, но ужасно впечатлительного Александра Владимировича, которого я знал ранее и который, несмотря на многие протекшие с того времени годы, мало изменился в этом отношении. Я вполне верю Вам, что письмо Ваше написано под впечатлением прочитанного циркуляра, но вместе с тем потому, что впечатление это совершенно ошибочно и не оправдывается содержанием его, так как он ни сыска, ни доноса от военных судей не требует.

Дело заключается в следующем:

Вследствие изъятия многочисленных дел из общей подсудности и передачи их на рассмотрение военных судов, явилось очень много лиц, заинтересованных в разрешении этих дел в том или другом смысле. Почти после каждого приговора стали поступать к военному Министру, Министру Внутренних Дел и даже Государю жалобы на неправильные будто бы действия чинов военно-судебного ведомства. К несчастию, жалобы эти оказывали свое действие; на чинов военно-судебного ведомства стали наверху смотреть неодобрительно, тогда как, за исключением весьма редких случаев, они ни в чем не были виновными и их деятельность заслуживала только одобрения.

С целью парализовать могущие быть и впредь нападки, чуть не в неблагонадежности, было решено по более важным делам, тотчас по получению кратких записок о состоявшихся приговорах, раз эти приговоры постановлены несогласно с обвинительными актами, делать председательствовавшим запрос о том, чем они могут объяснить такие приговоры, дабы при встретившейся надобности иметь готовый ответ, если последуют нападки со стороны. Запросы эти были поняты многими судьями, как нападки на них лично за состоявшиеся приговоры, как оказание недоверия лично и даже как какое-то давление на их совесть, а между тем ничего подобного, по крайней мере в последнее время, не имелось в виду. И вот в Главное Военно-Судное Управление стали иногда поступать совершенно несуразные объяснения, в которых иные обнаруживали даже тайну совещания. Чтобы прекратить эту путаницу я счел необходимым послать циркуляр и в нем указать, какие именно объяснения требуются от председательствовавших на суде, что им вовсе нет надобности оправдывать свою деятельность, так как несоответствие приговора с обвинительным актом бывают от разных других причин, лично от председательствующих независящих, и их просят только указать по какой из указанных в циркуляре причин это несоответствие произошло, дабы с одной стороны принять свои домашние меры к устранению тех причин, а с другой – иметь возможность защитить чинов военно-судебного ведомства от могущих быть на них неправильных нападков со стороны, чуть ли в неблагонадежности, тогда как ошибка произойти могла только от малой еще опытности некоторых молодых деятелей ведомства.

Отменять или разъяснять посланный циркуляр я считаю невозможным, только потому, что он может быть понят превратно.

Примите уверение, многоуважаемый Александр Владимирович, в моем искреннем уважении и преданности.

Э. Остен-Сакен.

На обороте.

На основании изложенного я смею думать, что циркуляр мой нельзя назвать требование сыска и доноса, потому что имеет исключительной целью защитить чинов военно-судебного ведомства и в особенности председательствовавших на суде от могущих быть неправильных нападков на них со стороны.

Конверт, надписанный тем же почерком:

«Его Превосходительству Александру Владимировичу Жиркевичу в г. Вильно в военно-окружной суд».

С подлинным верно:
Н-к 3-го отд. Ульгормилиции
Столбов