«Если не успею, ты продолжишь…»
Моя мама, Тамара Александровна Жиркевич (1904–1983), младшая дочь Екатерины Константиновны и Александра Владимировича Жиркевичей, с 1971 г. начала вести систематическую работу с архивом своего отца и вела эту работу тринадцать лет, до самой смерти. В любую погоду, холод, гололед, с больными ногами она ехала на электричке в Москву в Толстовский музей, где с 1925 г. находится огромный личный архив ее отца.
Музыкант по образованию, выйдя на пенсию (но продолжая работать на общественных началах), она решила познакомиться с дневником отца, которого по своему детству помнила как доброго, отзывчивого человека, вечно хлопочущего о нуждах других.
Когда в 1903 г. А. В. Жиркевича переводили по службе из Вильны (Вильнюс) в Смоленск, виленская газета «Западный вестник» (от 6 ноября 1903 г.) откликнулась на это событие статьей, в которой говорилось:
«Наш город должен искренне сожалеть, что лишается такого энергичного и живого человека, такого деятельного гражданина. Смело можно сказать, что не было в Вильне полезного предприятия, на которое он не отозвался бы своею русскою, сочувствующей душой». Помнила Тамара Александровна и многочисленные надписи на фотографиях: «Высокочтимому русскому деятелю Александру Владимировичу Жиркевичу от И. Я. Спрогиса. 4 декабря 1898 г.», «Высокочтимому исследователю западно-русской старины генерал-майору А. В. Жиркевичу на добрую память от автора. 21 октября 1909 г.», «Нелицемерному радетелю русского дела в Северо-Западном крае, многоуважаемому Александру Владимировичу Жиркевичу от Н. Одинцова на добрую память. 1901 г., 12 июня», «Другу страждущих, помощнику беспомощных дарит свою старую физиономию сестра милосердия, искренно чтущая А. Филатова. 1916 г.» и другие.
Помнила Тамара Александровна, что отца любили многие известные люди России за смелый, независимый характер и одновременно редкую сострадательность ко всем нуждающимся в ней. Между тем, в 1940–1950-е гг. в первую очередь обращали внимание и подчеркивали генеральство А. В. Жиркевича, ставя ему в вину службу в царском военно-судебном ведомстве. Тамара Александровна сумела просмотреть почти весь дневник (двенадцать с половиной тысяч листов!), написанный плохо читаемым почерком, сделала важные для нее выписки, обозначила номера тетрадей. Таким образом, стало понятно содержание дневника, который ее отец вел сорок пять лет жизни (1880–1925). Затем эти выписки Тамара Александровна снабдила фотографиями, собрав всё в увесистую рукопись, которую посвятила мне, ее дочери. Шаг за шагом Тамара Александровна стала понимать значение отцовских записей для истории и культуры России. Не один раз она обращалась в редакции, предлагая отдельные страницы дневника для публикации, но везде получала отказ. Тогда она написала воспоминания о своем детстве, атмосфере в семье, о том, каким помнила отца. Фактически эти воспоминания стали первой биографией А. В. Жиркевича, с примечаниями и указаниями для будущих исследователей. Тамара Александровна положила начало картотеке упоминаемых лиц. Щедро делилась она своими знаниями со всеми, кто интересовался наследием ее отца, и огорчалась, встречая малопорядочных исследователей, «дельцов от культуры»…
Тамара Александровна была достойной дочерью своих родителей по искренности, совестливости и преданности делу, которым занималась. В довоенные годы она, готовясь стать концертирующим музыкантом, «переиграла» руки, получив заключение врачей о невозможности продолжать музыкальную деятельность. К счастью, врачи ошиблись. Во время Отечественной войны в удмуртском городке Сарапуле, где она оказалась с семьей в эвакуации, Тамара Александровна поняла, что руки перестали болеть, и стала концертмейстером в музыкально-драматическом театре. «К нам домой привезли рояль, и зачастили певцы, профессиональные и самодеятельные, — вспоминала я. — Мама часто играла раненым. Помню лес перебинтованных рук, ног, гипсовые повязки… А мама почувствовала свою востребованность и счастье, что своей игрой доставляет радость раненым бойцам».
В августе 1945 г. семья оказалась в подмосковном поселке Фрязино (теперь наукоград). Тамара Александровна пошла в завком, предложив организовать фортепианный кружок. Но время было трудное, послевоенное, и в завкоме сказали, что сейчас не до музыки, на что Тамара Александровна ответила с уверенностью: «Давайте попробуем!» — и повесила на столбе объявление. Набежало около двадцати детей! Инструментов в поселке было всего два, позднее появился третий. Помимо занятий с Тамарой Александровной, а занималась она бесплатно, ребята приходили к ней домой учить заданное на дом. Я была в школе, отец на работе, мама часто уезжала в Москву за продуктами и в старинную нотную библиотеку, откуда привозила фолианты дореволюционных нот, ключ оставлялся под ковриком.
Вскоре из фортепианного кружка Тамары Александровны возникла музыкальная школа, у истоков которой вместе с мамой стояли Б. И. Лебедев и С. С. Забродина.
Стремясь восполнить упущенные годы, Тамара Александровна стала брать частные уроки у одного из профессоров Московской консерватории, и в доме зазвучали: Революционный этюд Шопена, Сонет Петрарки Листа, 17-я соната Бетховена… Желая познакомиться с последними достижениями музыкальной педагогики, Тамара Александровна обратилась в Бабушкинскую музыкальную школу к Татьяне Ивановне Взоровой, тогда заведующей фортепианным отделом, которая владела уникальной методикой преподавания игры на фортепиано. Она потрясающе «ставила» руки, и даже средние ученики показывали высокие результаты. Тамара Александровна регулярно присутствовала на ее уроках. Однажды Татьяна Ивановна попросила поиграть ей. Послушав, сказала: «Если вы хотите овладеть моей методикой, вам нужно самой овладеть ею, т.е. заново “ставить” руки». И в доме зазвучали «Петушок», «Зайчик», детские пьесы. Помню, мама часами искала нужное прикосновение: “Не так, не получается”. Уже много позже, когда мамы не стало, я узнала, что менять постановку рук после 40 лет нельзя!
Тамара Александровна с упорством преодолевала все трудности, и все, что она играла ранее, зазвучало преображенным звуком. Конечно, все это передавалось ученикам. На одном из методических занятий в Москве Тамара Александровна показывала одну из первых своих учениц, Лилю Лукошкову, и методист-консультант Гнесинского института Моисей Эммануилович Фейгин заметил, что впервые слышит эту прелюдию Баха в исполнении ребенка на таком уровне. Затем начались областные конкурсы, многие ученики Тамары Александровны занимали призовые места. Дважды она получала значок от Министерства культуры за педагогические успехи (тогда звание «Заслуженного работника культуры» еще не существовало). Сохранилась старенькая программка заключительного концерта областного конкурса, который проходил в Малом зале Московской консерватории, где играла ее ученица.
Итак, она стала ведущим педагогом школы. Но Тамаре Александровне этого было мало! Ведь из-за «переигранных» рук она не имела диплома об окончании музыкального заведения. И вот, с большим трудом получив разрешение на сдачу экстерном всех предметов в Музыкальном училище им. Ипполитова-Иванова, она и еще две дамы из Бабушкинской музыкальной школы стали посещать групповые занятия. Тамаре Александровне было в это время 47 лет. За два года она прошла курс, рассчитанный на четыре года, по полной программе (16 предметов) и благополучно получила диплом. О том, какой след оставила Тамара Александровна в их жизни, вспоминают ее ученики.
Наталья Калугина (Воронкова): «Моя учительница музыки Тамара Александровна Жиркевич <…> на всю жизнь осталась для меня эталоном культуры. Помнится ее благородная фигура, необыкновенная осанка, одухотворенное лицо <…> Мы жили в г. Фрязино Московской обл. Музыкальная школа была действительно центром культурной жизни города. И Тамара Александровна была одним из проводников культуры не только музыкальной, но и общечеловеческой. В ее доме мы познакомились с книгами по искусству, на стенах комнат висели картины великих художников, наверно, это были копии, но тогда в наших квартирах ничего подобного не было. Когда мы, ее ученики, немного подросли, она стала возить нас в Москву на концерты и в музеи».
Тамара Александровна умерла 21 октября 1983 г. До самого последнего времени она ездила в Государственный музей Л. Н. Толстого, оставив о себе добрую память среди сотрудников.
* * *
После смерти Тамары Александровны я продолжила работу с архивом своего деда, выполнив завещанное: «Если не успею, ты продолжишь».
За более чем тридцатилетний путь исследовательской работы — с 1986 г. по нынешнее время — мне удалось подготовить несколько десятков журнальных публикаций и три книги, за одну из которых (А. В. Жиркевич. Встречи с Толстым. Дневники. Письма) получила Горьковскую литературную премию 2011 года. Мои выступления были включены в программы многих конференций.
Курс моей работы как исследователя во многом был определен энциклопедической широтой содержания архива моего деда: Патриарх Тихон и юрист А. Ф. Кони, поэт А. Н. Апухтин и художник М. В. Нестеров… И каждый раз — погружение в неисследованные сюжеты, освоение новых пластов истории и культуры России…
Мне удалось вернуть память о забытом уголке Псковской губернии — усадьбе Иваньково и ее незаурядно одаренных владельцах, государственных, военных деятелях. Были найдены уникальные великосветские романсы С. А. Зыбиной, одной из владелиц Иванькова, возможно, самые интересные среди творческого наследия женщин-композиторов XIX века. Изданы все материалы о поэте А. Н. Апухтине по архиву Жиркевича; письма юриста А. Ф. Кони, в которых впервые приоткрывался религиозно-нравственный мир его убеждений; изданы новые материалы о художнике М. В. Нестерове, найдены важные дополнительные штрихи к биографиям А. А. Фета, Н. Е. Сверчкова, И. К. Айвазовского, опубликованы все письма В. В. Верещагина (2018), впервые все письма И. Е. Репина к А. В. Жиркевичу в полном объеме и без купюр (2019). Опубликованы страницы истории Симбирска 1915–1922 гг. в очень большом сокращении, поэтому работа над Симбирским дневником продолжается. Подготовлены и ждут своего выхода в свет письма юриста и драматурга А. А. Навроцкого, поэта А. А. Коринфского и др.
В 2015 г. в Пушкинском заповеднике «Михайловское» прошла выставка материалов семейного архива Жиркевичей «Самостояние человека», заложившая основу постоянной экспозиции в Ульяновске. В наукограде Фрязино открылась «Историко-литературная гостиная им. А. В. Жиркевича».
В письме директор Пушкинского заповедника Г. В. Василевич сердечно благодарил «за состоявшуюся выставку, за труды, творческое беспокойство, за несение памяти о близких и дорогих людях», желал «здоровья, сил и помощи Божией в новых трудах на благо людей, в память о великой нашей истории и культуре, о духовном величии и красоте русских людей девятнадцатого и двадцатого веков».
Писатель и литературный критик В. Я. Курбатов высоко оценил изданную к 200-летию А. С. Пушкина книжку «По Пскову-то сам Пушкин мне земляк…», основанную на письмах баронессы Е. К. Остен-Сакен к А. В. Жиркевичу.
«Дорогая Наталья Григорьевна! Вот только сейчас нашел время прочитать ста-а-аренькую книжку “По Пскову-то сам Пушкин мне земляк”, — писал Курбатов в октябре 2016 г. — Читал почти в отчаянье, какое всегда испытываю, видя мучительную красоту. Господи, как же она была умна и прекрасна — милая Екатерина Кирилловна. Каждое слово — свет и счастье. Каждый стих — нежность. Перебираю, как скупой, эти сокровища, перечитывая уже в третий раз и не умея остановиться. Только закрыл последнюю страницу и опять сначала. И вы чудо, и Александр Владимирович, и Сапожков с ослепительным послесловием, и Георгий Николаевич с стихотворным вступлением, и художник Стройло. Как все счастливо сошлось! Какой светлый гимн русской усадьбе! Кинулся искать, чтобы скорее подарить товарищам. Ку-у-уда! Ни следа нигде — ни в Пскове, ни в Михайловском. Видно, это я один такой дурак — поздно прочитал. А остальные-то сразу увидели эту жемчужину и спрятали на груди, чтобы другой не увидел. Спасибо, спасибо, спасибо!»
Еще одно воспоминание и благодарное признание — от Натальи Кисленко, лауреата международных конкурсов, доктора музыки, профессора университета Калифорнии, г. Санта Барбара, США:
«Дорогая Наталья Григорьевна! Вы занимаете в моей жизни и моем сердце особенное место — и как первый педагог по фортепиано, и как мой учитель на протяжении всей жизни, и как крестная мама… Мы познакомились в 70-е годы, когда по чистой случайности меня распределили в ваш класс фортепиано в ДМШ 14 в Москве. Невозможно представить, что этой встречи могло не произойти! Какая невероятная удача оказаться рядом с вами — уникальным человеком, всегда готовым поделиться знаниями, опытом и навыками… и потом сохранить нашу связь через годы, несмотря на тысячи километров, которые разделяют наши дома на сегодняшний день. И продолжать заряжаться творческим духом и познавать новое! За восемь лет рядом вы научили меня не только грамотной игре на фортепиано, но и пониманию музыки на очень тонком уровне. Вы подготовили благодатную почву для дальнейшего развития меня как профессионального музыканта в годы формирования, когда это было особенно важно. Вы понимали важность и необходимость разностороннего знакомства с культурой с самых ранних лет. Были и походы в музеи, на концерты; и поездки по историческим местам России; и совместные творческие проекты, в которых мне посчастливилось участвовать… Из последних, уже во взрослом возрасте, вспоминается музыкально-историческая композиция о композиторе Антоне Рубинштейне и выдающихся женщинах императорского двора (2013 г.). Неопубликованные письма Рубинштейна, которые вы обнаружили в архивах, этот интереснейший материал сразу увлек музыковедов и музыкантов-исполнителей. Какое счастье и честь принять участие в таком замечательном проекте! А таких было много, и все построены на необычайно интересных, свежих материалах из нашей истории. Ваше творческое горение, талант и упорство исследователя, желание открывать новые пласты исторического и культурного наследия и непременно сразу же делиться этими новыми знаниями… эти редкие качества восхищают и не перестают удивлять! Дорогая Наталья Григорьевна! Спасибо тысячу раз за вашу теплоту и щедрость, за вашу дружбу все эти годы, за поддержку и вдохновение».